Алексей Винокуров - Мигель де Сервантес, королевский комиссар
Дон Кихот (задумчиво). «Приидите ко мне все страждущие и обремененные…» Что должно было быть в сердце у человека, чтобы он решился сказать такие слова? Какая смелость, какая щедрость, какая любовь к людям!
Санчо. Ваша милость, да какой же он человек? Это же сын Божий.
Дон Кихот. Твоя правда, Санчо. Но все равно, это его подвига не умаляет.
Санчо. А как вы понимаете подвиг, ваша милость?
Дон Кихот. Подвиг, Санчо, это дело обычно обременительное, часто – страшное и почти всегда – неблагодарное.
Санчо. А можно ли с подвига разжиться деньжишками или славой?
Дон Кихот. Некоторым удается.
Санчо. Вот бы и нам, ваша милость какой-никакой подвиг совершить. А то сидим здесь, в носу ковыряем – скука смертная.
Дон Кихот. Ты прав, Санчо. Тысячу раз прав!
Встает, ходит по сцене туда и сюда.
Дон Кихот. Как я живу? Моя госпожа все время со мной, я боготворю ее, рядом со мной мой друг…
Санчо. Спасибо, ваша милость!
Дон Кихот… Мигель де Сервантес. О хлебе насущном думать не приходится. Миллионы желали бы такой жизни. Но не я.
Санчо. Нет, сударь, не мы.
Дон Кихот. Я погибаю, Санчо. Тихая жизнь – не по мне. Подвиги, слава, борьба, приключения – вот для чего был рожден Дон Кихот!
Санчо. И его верный Санчо Панса.
Дон Кихот. Наш долг – защищать сирых и убогих, покровительствовать девицам и… и… что еще, Санчо?!
Санчо. Все остальное, сеньор.
Дон Кихот. Именно. А вместо этого мы сидим здесь и не знаем, чем себя занять.
Санчо. Ваша правда. Нам бы сейчас чудовище какое-никакое или великана, хоть самого малюсенького – уж мы бы его так отделали!
Дон Кихот. Это мысль, Санчо. Ты ведь был уже великаном?
Санчо. Ваша милость?
Дон Кихот. Ну, помнишь, ты переоделся?
Санчо. Ах, это… Но я вам скажу, великан из меня вышел никудышный.
Дон Кихот. Это ничего. Вообрази себя снова великаном.
Санчо. И что?
Дон Кихот. Будем драться не на жизнь, а на смерть.
Санчо. Со мной, сеньор?
Дон Кихот. А здесь есть другие великаны?
Санчо. Похоже, что нет.
Дон Кихот. Ты же сам хотел отделать какое-нибудь чудовище.
Санчо. Но я не знал, что чудовищем буду я! И я не хочу, чтобы меня отделали!
Дон Кихот. Санчо, Санчо! Ты не должен страшиться. Ведь все понимают, что ты – не настоящий великан.
Санчо. Я не уверен, что все.
Дон Кихот. Это будет не настоящая битва. Не до смерти, во всяком случае.
Санчо. Вы меня очень утешили.
Дон Кихот. Не бойся. Я просто одержу над тобой победу и велю признать Дульсинею красивейшей из женщин.
Санчо. А если я одержу победу, ваша милость?
Дон Кихот. Не смеши меня, Санчо…
Санчо (обижен). Так вы считаете, я никуда не гожусь?
Дон Кихот. Ничего подобного. Из тебя выйдет прекрасное побежденное чудовище. Ты будешь умолять меня о пощаде.
Санчо. Ах, вот как вы полагаете! Ладно, сеньор. Где мое оружие?
Дон Кихот. Возьми шпагу Сервантеса.
Санчо. Нет, ваша милость. У меня есть свое, проверенное вооружение.
Санчо берет в руки сковородку.
Дон Кихот. Прекрасно. Так ты – настоящее чудо-юдо. А пока мы сражаемся, можно продолжить наш ученый диспут.
Они начинают атаковать друг друга, перебрасываясь репликами во время боя. Они движутся по сцене, прикрываясь столам, стульями, меняя тактику, нападая и защищаясь, иногда останавливаясь во время длинных реплик или монологов.
Санчо. Диспут так диспут. Правда ли, сеньор, что знания умножают печаль?
Дон Кихот (делает выпад). Об этом говорил мудрейший царь Соломон.
Санчо (защищается). Тогда надо запретить знания.
Дон Кихот. Это сделают и без нас.
Санчо. Это, ваша милость, смешно в качестве шутки. А в качестве правды?
Дон Кихот. Ты всерьез думаешь, мерзкое чудовище, что знания запретят?
Санчо. А зачем они простому человеку? Не зря сказано: дурака учить – только портить. Жила у нас в соседнем селе свинья великой учености. Хозяином ее был бакалавр, окончивший курс наук, так он желал, чтобы его свинья была не хуже людей. И потому обучал ее разным фокусом. Она, например, могла прохрюкивать таблицу умноженья от начала до конца. Сначала выхрюкивала один, потом два – а уж после все остальные числа. Человечество, сударь, напоминает мне эту свинью.
Дон Кихот. Что ты имеешь в виду?
Санчо. Уж на что она была ученой, а жизнь свою закончила на вертеле. И ученость ей не помогла. Так же и люди.
Дон Кихот. Глупое сравнение. Одно дело свинья, и совсем другое – человек.
Санчо. Иной раз, ваша милость, разницы не разглядеть. А иной раз она и вовсе в пользу свиньи.
Дон Кихот. Ты самое глупое страшилище, которое я встречал. А чем глупее человек, тем меньше он ценит ум.
Санчо. А много ли вам, сеньор, пользы принес ваш ум?
Дон Кихот. Еще древние говорили: знание – сила. А благородный человек должен рассчитывать только на свои силы.
Санчо. Вот потому и говорят, что дураки возделывают свой сад, а умные – воруют из чужого.
Дон Кихот. Хочешь сказать, что благородный человек – дурак?
Санчо. Не всегда, ваша милость. Но рано или поздно придется выбрать, кем быть – умным или благородным.
Дон Кихот. Я понял твою тактику, чудище! Ты хитрость и изворотливость путаешь с умом. И это понятно. Деньги усваиваются гораздо легче, чем знания.
Санчо. Святая правда, ваша милость. Как это сказано: да не оскудеет рука берущего!
Дон Кихот. Значит, ты за стяжательство и хитрость?
Санчо. Немного хитрости никому не помешает. Одними великанами сыт не будешь.
Дон Кихот. Ум, знания, мораль – вот что спасет человечество.
Санчо. Хорошему человеку мораль не нужна, а плохому – не поможет!
С этими словами он бьет Дон Кихота по голове сковородкой. Дон Кихот падает.
Санчо. Сеньор, вы живы?
Дон Кихот (с закрытыми глазами). Не уверен.
Санчо. Но вы разговариваете.
Дон Кихот. Это ничего не значит. Мир знал множество болтливых мертвецов.
Санчо. Сударь, не пугайте меня.
Дон Кихот. Как бы то ни было, спасибо тебе. Наша славная битва немного освежила меня. Плохо только, что ноги совсем меня не слушаются.
Санчо. Ноги для странствующего рыцаря не главное.
Дон Кихот (с помощью Санчо садясь с трудом). А что же главное для рыцаря?
Санчо. Верное сердце. Ясный ум. Доброта. Честь и совесть. Вы же сами это говорили.
Дон Кихот. Ах, Санчо, что значит доброта без ног, совесть без ног, ум без ног? Все это ценится людьми гораздо меньше, чем просто ноги – без ума, доброты и совести.
Санчо. Вам, сеньор, такие потери не в новость. Руку вы уже теряли. Пришло, видно, время потерять ноги.
Дон Кихот. Главное – не голову.
Санчо. Ваша правда. Давайте-ка я вас на стул подсажу.
Санчо подтаскивает стул, приподнимает Дон Кихота.
Санчо. Однако вы тяжеленький, ваша милость. Госпожа Дульсинея вас хорошо кормит.
Дон Кихот. Она владычица моего сердца. Ради нее я забыл о подвигах и приключениях. Теперь уж, видно, навсегда.
Санчо. Уф! Давайте-ка я вас буду подсаживать по частям.
Санчо кладет Дон Кихота животом на стул, так, что тот опирается коленями об пол.
Санчо. Надо немного передохнуть.
Дон Кихот. С кем ты разговариваешь?
Санчо. Пока что с вашей задницей, сеньор.
Дон Кихот. Не надейся на интересную беседу.
Санчо. Она мне вообще не отвечает.
Дон Кихот. Не буди лиха, Санчо. Если она заговорит во весь голос, тебе это не понравится.
Санчо пытается поднять Дон Кихота с живота – безуспешно.
Санчо. Что-то я ослаб, ваша милость. Пойду, подкреплюсь чем-нибудь, а там уж с новыми силами за дело.
Дон Кихот. Послушай, Санчо. Если кто-нибудь войдет и увидит меня в таком положении, это будет неудобно и неприлично. Накрой меня чем-нибудь.
Санчо накрывает Дон Кихота скатертью, теперь его практически не видно.
Дон Кихот. И постарайся побыстрее. А то что-то у меня в животе бурчит.
